Месть – единственное, о чем ты можешь думать, когда погибает твоя кровинушка, единственный внук. Месть порабощает твой разум. Она указывает тебе, что делать. Именно жажда возмездия говорит тебе, что мальчику помогли утонуть. Найти виновного и воздать по заслугам! Так размышляла Рут Ардингли, строя идеальный план мести.

*
Мое имение заполучило меня обратно. Сегодняшняя ночь станет первой, которую я проведу под домашним арестом, первой… Я уже сбилась со счета… Я не смела надеяться, что мне позволят вернуться, однако, когда настала последняя ночь, которую мне предстояло провести в тюрьме, я принялась искать поддержку в снотворном и строгих тюремных предписаниях, пытаясь найти в них тень стабильности. Тюремные стены давали мне иллюзию незыблемости и спокойствия. Вредная иллюзия. Сколько бы меня ни держали взаперти, удержать призраков прошлого все равно невозможно. Когда я вернусь домой, они последуют за мной.

На протяжении трех месяцев вынужденного безделья мне в промежутках между кошмарами снилась дорога домой. Во сне я видела, как под охраной выхожу из тюремного автофургона и направляюсь в дом, как провожу пальцами по пыли, скопившейся на столешнице полукруглого столика, подаренного нам на свадьбу, как беру в руки фотографию, сделанную в тот день, когда мы впервые сюда приехали… Я перебираю пальцами комок влажной почвы и смеюсь, глядя в объектив фотоаппарата. Мне бы хотелось настежь распахнуть окна спальни, слушать, как настойчиво кричит в вышине сарыч, и, всматриваясь в изрезанные оврагами холмы вдалеке, думать о том, как же так вышло. Я поверну краны и буду наблюдать за тем, как струйка воды исчезает в сифоне сточной трубы. Я не стану молиться, писать и работать на земле. В этом я была уверена.