Внезапно перед глазами всё расплылось. Радужные блики
дрожали вокруг неясных двоящихся контуров. Солнце яростно жгло щёки и лоб.
Глаза щипало. Егор тряхнул головой, в разные стороны разлетелись капли пота.
Несколько мокрых пятнышек темнели на прикладе.
Егор хлюпнул носом и осторожно, стараясь не дёргать рукой,
промокнул обгоревший лоб рукавом, а потом, неестественно вывернув кисть,
поочерёдно прикоснулся манжетою к закрытым глазам. Кожу жгло так, что на
секунду ему представилось, как рукав начинает дымиться от кислоты, но,
осторожно приоткрыв глаза, он снова увидел всё ясно и чётко.
Дело было дрянь. Чёртовы карачи копошились метрах в ста, не
обращая на него никакого внимания. Егор легко мог всадить автоматную пулю в
одного из них… да только что ему эта пуля? Так… вздрагивает туловищем, замирает
на секунду… вглядывается, что ли? Глаз-то у них не видно.
Дед говорил, — да упокоит его Господь-Аллах на тенистых
пажитях! — мол, раньше были у них глаза. Много, но были! Можно было
дёрнуть по ним из калаша, ослепить… А сейчас, шайтан их возьми, совсем смотреть
не на что. Даже ноги у них стали тоньше, но зато намного прочнее.