Суровый майор Стивен Айвз никогда не питал склонности к великосветским кокеткам, но прощальный поцелуй, которым наградила его юная Дельфина, леди Сент-Джеймс, провожая на войну, навеки засел в его сердце раскаленным шипом.

Однако теперь, когда блестящий офицер вернулся домой раненым и ослепшим, а имя его опорочено лживыми обвинениями в трусости и мародерстве, смеет ли он, униженный и оскорбленный, одинокий и беспомощный, даже надеяться на счастье? Может ли он хотя бы предположить, что теперь стал для верно любящей его девушки еще ближе и дороже и что Дельфина с радостью станет его ангелом-хранителем?..

*
Бал у герцогини Ричмонд,

Брюссель,

июнь 1815 года

Он был единственным мужчиной в мире, от одного вида которого у нее перехватывало дыхание.

Они не встречались целый год, а сейчас она вдруг испытала знакомую слабость и головокружение, когда поднималась по широкой лестнице, ведущей в бальный зал дома герцогини.

И не потому, что он был самым красивым. Здесь во всем великолепии мундиров расхаживали офицеры, представлявшие пять разных армий. По крайней мере половина из них были белокурыми, а под люстрами с каким-то немыслимым количеством свечей, заливавших светом бальный зал, волосы у них сияли так же, как и у него. Многие могли похвастаться столь же высоким ростом, да и в плечах они были ничуть не уже.

И не потому, что носил высокое звание или титул, и не потому, что одновременно занимал дипломатический пост и служил офицером кавалерии. Дело было скорее в спокойной уверенности, которая привлекала к нему людей и заставляла внимательно следить за каждым движением майора Стивена Айвза. Он казался им необычным, а его доброе мнение имело для них сугубо важное значение. Заглянуть в глубину его серых глаз и почувствовать собственное несовершенство – это было как удар под ложечку. Леди Дельфине Сент-Джеймс это ощущение было хорошо знакомо.